В поисках точки опоры: российское производство в электронике

№ 6’2005
Да, пора бы уже платить аванс за зарю завтрашнего дня. Но как у нас обстоят дела с платежеспособностью? Рассуждая о судьбах Отечества, готовы ли мы жертвовать частью личных доходов на общее благо, и одинаково ли мы понимаем его? Возможно, проблема кроется в этом. Попутно мы сделаем «открытие»: дефицит морали в бизнесе сказывается на ценах пагубнее, чем пошлины, в которых иным видится корень зла. Об этом я хотел добавить пару реплик к дискуссии. Получилось чуть шире.

О мифе и реальности импортной пошлины

Виктор Новоселов

Кому мы адресуем заметки, публикуемые в профильном журнале? Обращение через «КиТ» к думским законодателям и министерским чиновникам вряд ли можно считать продуктивной идеей. На отклик народных масс тоже нет надежды: круг читателей журнала весьма узок. Без особой натяжки можно считать, что пишем мы друг другу, даже если вмиру не знакомы (кстати, отсутствие личного знакомства даже упрощает дело, ибо дискутируешь с точкой зрения, а не с ее носителем). Так вот, прочитав тезис директора дистрибьюторской компании о том, что снижение импортной пошлины приведет к подъему российской электроники, я готов воскликнуть: ура, как все просто! Автор [1] является также соучредителем ассоциации дистрибьюторов АРДЭК, поэтому логично предположить, что уровень его осведомленности о схемах импорта выше среднего. И вот что было бы интересно узнать: какая доля компонентов импортируется сегодня по той самой, наивысшей ставке импортной пошлины, снижение которой сулит промышленности скорое возрождение? Для «серого» импорта снижение пошлины почти не уменьшит входные цены, а значит, и цены продаж. Если при снижении пошлин часть импортеров (опять же, какая?) готова перекраситься из серого в белый цвет, то не станут ли цены продаж выше прежних? А если никто не собирается перекрашиваться, так за что ломать копья? Может статься, что российский производитель, закупающий импортные компоненты через дистрибьюторов, не получит ни гроша в результате снижения импортной пошлины. Сами же дистрибьюторы и так не бедствуют: оцените стоимость выставочных площадей, печатной рекламы и прочих символов их деловой успешности.

Почему не заводится

Из предыдущего абзаца у читателя может сложиться впечатление, что дистрибьюторы способны, не поперхнувшись, проглотить уступку государства. Возможно, так и есть. Но этим дело не исчерпывается. Путь компонентов к потребителю включает еще более критическое звено: снабженца или посредническую фирму, осуществляющую закупочную деятельность для предприятия. Вот уж где раздолье для манипуляций ценами! Много лет назад я оказался случайным свидетелем переговоров снабженца какого-то автомобильного завода с дистрибьютором. От снабженца на предприятии ждали пассивные компоненты с расширенным температурным диапазоном для использования в системе зажигания. А дистрибьютор импортировал их из Тайваня в стандартном исполнении. Правда, с огромным запасом уложился в цену, обозначенную снабженцем с учетом его коммерческого интереса. Читателю предлагается завершить сюжетную линию самостоятельно: попали ли эти компоненты в систему зажигания, и на какие нужды отечественной промышленности были направлены сэкономленные средства.

Не смею бросать тень на производителей автомобильной электроники: наверняка там работают грамотные и увлеченные люди, заинтересованные в качестве выпускаемой продукции, а снабженца того и след простыл. Но, как говорится, «осадок остался». Когда сетуют, что автомобиль не заводится в легкий морозец, мне почему-то вспоминается тот эпизод, и не удается избавиться от дискомфортных обобщений. Если коррупцией пронизана вся страна, не наивно ли ожидать от продавцов и снабженцев жертв на алтарь процветания отрасли? Вывод такой: агитация за снижение импортной пошлины имеет мало общего с решением реальной проблемы ценообразования. Но предположим, что цель достигнута: пошлину снизили. Можете ли вы себе представить, что кусок государственного пирога поступит целиком на пропитание самых нуждающихся в электронной промышленности, а не усохнет по пути? Если есть основания для оптимизма — поделитесь, и всем нам станет веселее.

О всеобщем братстве и геополитике

Снова обращусь к статье [1], которая завершается так: «Невозможно игнорировать развитие ситуации у Соседа, Брата и Конкурента». Речь идет о Китае. Насчет соседа — вопросов нет. Насчет конкурента — тоже верно, и стоит посмотреть на вещи шире. А вот насчет «Брата»… Китай — стремительно растущий, глобальный конкурент не только в сфере товаропроизводства, но и в геополитическом смысле, то есть в грядущей борьбе (а то и войне) за энергетические ресурсы планеты и жизненные пространства. Рой из миллиарда трудолюбивых пчел не сможет, да и не захочет тесниться в своем историческом улье, как только его потенциал станет достаточным для экспансии. Богатая природными ресурсами восточная часть России представляет собой самый лакомый цветок для опыления китайскими пчелами. Даже в пору совершенно иного соотношения сил между СССР и Китаем проверки российской границы на прочность имели место. В мае 2005 года Россия форсировала демаркацию границы с Китаем, пойдя на уступку своей территории. Ясно, что мы спешим минимизировать почву для пограничных конфликтов, с которых может начаться новый виток противостояния «периодически братских» народов.

Предыдущее «братство» с Китаем имело место в 1950-е годы. В процессе «братания» Китаю была передана КВЖД с крупнейшим в Азии железнодорожным узлом Харбином, плюс иная недвижимость, а также бесплатно обучено в СССР большое количество студентов. Надо сказать, учились они прилежно, были фантастически трудоспособны и дисциплинированны. Затем китайский брат перестал писать письма русскому брату и занялся изучением цитатников Мао. Преемник Мао, мудрый Дэн придал стране импульс движения к экономическому чуду, да и нынешний председатель Ху ведет страну уверенно. Руководители России и Китая демонстрируют взаимное почтение и заверяют в стратегической дружбе против однополярного (понятно, чьего) мира. Китай является крупнейшим потребителем российских вооружений, общий торговый оборот растет, и, по сведениям из печати, первый миллион нелегальных китайцев уже перебрался жить на российскую землю. Так что соседи мы теперь в гораздо большей степени, чем прежде, и чтобы повидаться с китайским братом, нет нужды ехать за тридевять земель в Шанхай.

Если кому-то льстит братство лишь с преуспевающим китайским Братом, то лучше подыскать своим чувствам более корректное определение. Братство бывших стран соцлагеря улетучилось во мгновение ока, а братство республик СССР трансформировалось в требования компенсаций от России. Аккуратнее надо нам с определениями, и тогда, быть может, неконъюнктурное братство больше ценить станут.

Что касается заголовка статьи — «О том, где заказывают музыку» — я вынужден расписаться в своей неспособности к постижению метафоры. Кто в Китае заказывает музыку, для кого, какую? Образно выражаясь, китайцы пока еще не заказывают, а играют то, что заказано им зарубежными инвесторами. Но играют старательно и не без пользы для себя, поэтому скоро заработают денег на собственную музыку. Вот только не факт, что зазвучит она сладостно для нашего уха (как и для американского, с той лишь разницей, что Китай у нас под боком, а Америка — на другой стороне земного шара). Тогда-то нам и придется вспомнить, что у России есть только два брата: армия и флот.

Примечательная цитата из июньского интервью аналитиков Пентагона газете TheWashington Post: «Как предполагается, в середине 1990-х годов в военном планировании Китая произошел фундаментальный сдвиг. Сейчас мы видим результаты этого сдвига в увеличении количества новых систем, вводимых в действие, в их усложнении и взаимодействии между собой. Возможно, в Китае складывается настоящее фашистское общество по модели нацистской Германии, где источником ресурсов для армии является коммерческая, национально-ориентированная экономика, а военная промышленность, опираясь на эти ресурсы, способна значительно нарастить объемы производства». При всей расплывчатости формулировок вектор развития ситуации обозначен. Да, Пентагон нам далеко не товарищ, и уж тем более не брат, но в отношениях с китайским «Братом» нам не помешала бы проницательность и российских аналитиков.

Об электронике как важной, но не единственной части целого

Хотим мы того или нет, решающим аргументом на внешнеполитической арене является сила (экономическая и военная), умноженная на дипломатию (талантливую или бездарную). Когда не срабатывают методы экономического принуждения, миссию выполняют люди в униформе. Раз так, то, желая оставаться неприступной, Россия должна иметь боеспособные вооруженные силы. В техническом плане это означает, что гонка вооружений продолжается, и выйти из нее — значит сдаться навсегда. А не выйти — значит, надо отдавать ей лучшие интеллектуальные и материальные ресурсы нации: в бытность CCCР мы это уже проходили. Пораженческий путь неприемлем для наших амбиций, а затратный — для экономики и части граждан, которые низведены до такого состояния, что любые геополитические амбиции готовы променять на еду и кров. В качестве компромисса Генштаб предложил доктрину «несимметричного ответа», но ведь понятно, что слишком большой разрыв в технологиях недопустим и здесь, а значит, денег много не сэкономишь. Не приходится рассчитывать и на то, что военно-промышленные технологии двойного применения «вытянут» за собой все население страны на уровень процветания. Об этом свидетельствует не только история СССР, но и бюджеты других стран, в которых аналогичные статьи понимаются именно как затратные, хотя и открывающие перспективы.

Итак, стратегии развития, выигрышной сразу и для всех слоев населения России, не видно. А если не сразу и не для всех, то требуется доверие (и снова терпение) граждан, плюс воля лидера, опирающегося на мотивированные и дееспособные слои общества. С лидером ясность есть, но где остальные слагаемые? Вот и получается, что надежды наши — на чудо, перспективы туманны, а текущая ситуация удручает бездействием. Какое это имеет отношение к электронике? То, что на стратегические вопросы развития невозможно ответить, ограничившись рамками одной отрасли, будь она хоть трижды электронная.

О вступлении в ВТО и дозировании информации

Приведенные в статье [2] аргументы о климатическом факторе и пагубности скорейшего вступления России в ВТО мне кажутся убедительными. Но руководство страны все-таки взяло курс на ВТО: то ли без анализа последствий, то ли идя на поводу у сырьевого лобби — именно так это выглядит со стороны (точнее, снизу). Однако давайте, исходя из презумпции невиновности, допустим, что корысть, непрофессионализм или предательство национальных интересов в угоду масонской ложе не являются причиной стремления правительства в ВТО. Что же тогда? Тогда — хрен редьки не слаще: возможно, анализ перспектив нации выжить за счет чего-либо кроме сырьевого экспорта, был проведен экспертами честно и глубоко, но выводы оказались столь мрачными, что оглашение их народу было бы воспринято как досрочное соболезнование о кончине. Кому это понравится? Естественным продолжением стало бы обвинение правительства в пораженчестве и замене на новых людей, обещающих стране процветание. Будет ли новая власть честнее прежней — не знаю: откуда бы ей взяться? Да и мы сами, станем ли честнее?

В заключение озвучу еще один, самый фантастический, но рациональный вариант: государство намеренно потворствовало «серому» импорту из стратегических соображений будущего вступления в ВТО. Снижение госпошлин на импорт при вступлении страны в ВТО приведет к тому, что входные цены будущих «белых» импортеров сравняются с нынешними «серыми», и это не повлечет массового обвала цен импортных товаров на внутреннем рынке. Следовательно, отечественному товаропроизводителю не стоит пасовать перед товарной интервенцией ВТО: он уже подготовлен к ней, как ни парадоксально, дешевизной и массовостью прежнего «серого» импорта. Если со вступлением в ВТО «серый» импорт перестанет быть выгоднее «белого», то капиталы из теневой экономики не прочь будут перетечь в легальную (при условии, что это не слишком убыточно и рискованно). К тому-то моменту и пригодилась бы акция «прощения капиталов» продолжительностью в год, с показательным «перекрытием кислорода» для крупнейших каналов «серых» поставок, чтобы импортерам думалось быстрее. Так, с помощью «доброго слова и револьвера» государства, российская экономика существенно оздоровится.

Наконец, о бессвинцовой пайке

Казалось бы, что общего между вступлением России в ВТО и переориентацией на бессвинцовую технологию? Общее то, что нас вынуждают играть на чужом поле, когда мы к этому не готовы, а значит — проигрывать более сильным игрокам. Но есть и разница. Если вопрос о вступлении в ВТО решался в верхах, то по «паяльным» вопросам нет нужды кивать на правительство: принимайте решение сами. Для того чтобы ваше решение было взвешенным, ниже я представлю точку зрения, отличную от [1]. Не отвлекайтесь на поиски «КиТ» № 5, я процитирую абзац целиком: «Обидно сейчас упустить шанс, так же как в начале 90-х, когда мы могли выпускать полупроводники в больших объемах для всего мира. Просто никто в правительстве не захотел подумать о том, что если бы мы производили полупроводники, то было бы хорошо всем. То же самое сейчас с пайкой без свинца. Если мы сейчас будем паять для всего мира — это хорошо, но в нашей стране это никому не интересно, так как за производство электронных изделий у нас никто не отвечает».

В приведенном высказывании я вижу сразу три тезиса, каждый из которых заслуживает отдельной реплики.

  • Не факт, что если бы мы производили полупроводники для всего мира, то было бы хорошо всем. Может быть, всем в мире стало бы одинаково плохо. Но зато одинаково, и в этом смысле нам было бы хорошо: с такой трактовкой могу согласиться. Но можно ли всерьез говорить о том, что наши изделия применялись бы в то время в электронных системах НАТО и продукции двойного назначения? Если нет, то гипербола «весь мир» сужается до сугубо коммерческих приложений, где главным критерием является цена. О том, что у нас нет шансов победить азиатов по ценам массового производства, читайте в [2]. Да и номенклатура наша, пожалуй, слабовата для охвата всего мира.
  • Технические аспекты, связанные с переходом на бессвинцовую технологию, изложены в [3]. Добавлю кое-что из известной мне коммерческой стороны дела. Немецкая фирма ERSA, производитель паяльных машин, имела в прошлом году рекордный объем продаж за всю историю. Причина — перевод массовых производств на бессвинцовую технологию. Для Европы, Японии, США и подконтрольных им цехов в разных частях света вопрос технологического обновления решен: производители электроники вынуждены тратиться на новое оборудование, хотя и стонут, что в этом не было необходимости. Но политика взяла верх. Она сработала на руку наиболее подготовленным производителям машин и материалов, а также электронных компонентов, печатных плат и всего, что так или иначе будет «заточено» под бессвинцовую технологию. Разумеется, в выигрыше и продавцы. В итоге цены поднимутся у всех участников акции, способных на большие инвестиции, а не готовые к симметричным вложениям отстанут от лидеров еще больше. Обескровливание вынужденными инвестициями «гасит» не только слабые фирмы, но и слабые страны, электронная промышленность которых пытается идти своим путем. Технология — это продолжение политики. Учитывая то, что лишь малая толика российской электронной продукции имеет шанс поставляться на экспорт, надо ли всей стране ажиотажно инвестировать большие деньги в технологию бессвинцовой пайки? Прикиньте, какие суммы нужны, чтобы нам предложить бессвинцовую пайку «всему миру», и с чем мы останемся, если «весь мир» не захочет паять у нас по соображениям национальной безопасности или отшатнувшись от наших цен, включающих весомую логистическую составляющую.
  • Тезис о том, что за производство электронных изделий у нас никто не отвечает, прозвучал неточно. Такие люди есть, и прежде всего на уровне предприятий: благодаря им предприятия существуют, а некоторые даже процветают. Если нет министра, так это не значит, что нет никого: вопрос заключается не в том, кто «ответит за базар», а что делать. Интерес же к бессвинцовой пайке в России существует, и он удовлетворяется на уровне мировых стандартов немедленно, как только за ним следуют реальная необходимость и платежеспособность: в этом я уверяю вас как представитель компании ERSA GmbH в России.

Отпускной эпилог

Альтернативой банальности могло бы быть молчание («слово — серебро, молчание — золото»), однако применительно ко мне оно свидетельствовало бы не о мудрости, а о полном безразличии к мнениям других авторов, а также к читателям, которые хотели бы видеть в профессиональной прессе что-то помимо материалов коммерческого плана. Однако пора возвращаться к делам: летняя пауза подходит к концу, и я надеюсь, у нас еще будут поводы для встреч на сайте eurostar.ru и страницах журнала «Технологии в электронной промышленности», куда перекочевала из «КиТ» инструментальная тематика.

Летний вечер. Раскаленный оранжевый диск величественно опускается за горизонт, прикрытый рельефом уральских гор. Последний луч еще скользит по теплой водной глади, но в гаснущей голубизне неба уже проступили контуры ночного светила. День прошел, и он не повторится никогда. Как и вся жизнь, о движущих силах которой пытаешься задумываться в такие минуты. Импортная пошлина, говорите? Да-да, надо снижать…

Литература
  1. О том, где заказывают музыку, или Китайские выставки с Юрием Герасимовым // Компоненты и технологии. 2005. № 5.
  2. Фрунзе А. Кто заплатит за зарю? // Компоненты и технологии. 2005. № 3–5.
  3. Медведев А. Бессвинцовые технологии монтажной пайки. Что нас ожидает? // Электронные компоненты. 2004. № 11.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *