Об импортозамещении и «импортозамещении».
Часть 2. Административный ресурс

№ 4’2016
PDF версия
То, что отношение к импортозамещению не должно быть компанейским, понятно всем. А каким оно должно быть? В нашем случае с силовыми конденсаторами — это «бег на длинную дистанцию», и всегда с «длинными» инвестиционными деньгами.

Первая часть статьи.

А человеческий ресурс?! Когда вокруг такие цены, то хороший российский техник меньше чем на 1000 евро в месяц ведь не пойдет! Между прочим, средняя зарплата в Чехии — около 800 евро, это СРЕДНЯЯ… А ведь чехи уже давно в ЕС… Либеральным экономистам России — «привет» от хитреца Вацлава Клауса! Чешская модель экономики с самого начала была настроена так, чтобы стоимость жизни не стремилась скорей-скорей вверх, к общеевропейским стандартам. Наоборот, она не должна была расти слишком быстро, так как уже 20 лет назад всем было понятно, что экономически выживут те, кто сможет состязаться с китайцами… И уже тогда Германия стала проводить политику «затягивания поясов» и снижения издержек, поскольку столкнулась с бегством реальных производств в страны с низкими издержками.

Чешские экономисты поступили мудро: они учли опыт соседей, не стали быстро поднимать зарплаты и социальные пособия, но при этом они постепенно усиливали национальную валюту (это вообще официальная, уже многие годы долгосрочная цель чешского нацбанка) — такова одна из базовых основ успехов чешского экспорта в Германию и другие страны зоны евро. Притом что производительность труда в промышленности РФ вроде бы не блещет выдающимися результатами, было странно видеть стремительный рост российских зарплат, которые где-то в середине 2000‑х лихо обогнали чешские.

Для того чтобы предприятие нормально развивалось, а не просто сводило концы с концами, оно в идеале должно иметь доход, из которого фомировало бы фонды своего развития, а для этого нужны относительно низкие собственные затраты и относительно высокие, но, так сказать, разумные рыночные цены на его продукцию. Затраты в России, однако, получаются совсем не низкие, а рыночные цены давит конкуренция, особенно из стран с низким уровнем издержек (тот же Казахстан, Иран, Турция и пока еще Китай).

Проблемы… Но это если все делать всерьез… А нельзя ли как-то избежать всех этих проблем с фондоемким переоснащением, созданием новых производств… — оно и долго, и дорого, а так бы хотелось ответить всем чемберленам как-нибудь так… несимметрично… главное, быстро, недорого и адекватно.

А как у них там, «за бугром», с импортозамещением? И как быстро мы перенимаем этот опыт?..

Небольшое отступление. Опять-таки в чешскую историю развития и падения промышленных предприятий последних десятилетий. Между прочим, немало чешских электротехнических фирм полегло в неравной борьбе с внешними конкурентами (в основном состоящими из западных аутсорсинговых производителей, то есть, по сути, дешевых азиатских производителей под известными и не очень западными марками). Например, от знаменитого чехословацкого объединения Tesla осталось практически одно название и два-три предприятия, успевших получить право на это имя. Собственно то, что оставалось от производителя светотехнических и моторных конденсаторов в промзоне Tesla (Ланшкроун), банкротилось раза три в течение 10 лет… Свято место пусто не бывает, а потому есть еще пара как бы «производителей» на чешском рынке светотехнических конденсаторов, среди которых DNA CZ s. r.o., где DNA — еще один бывший бренд давно закрывшегося испанского изготовителя конденсаторов. Или HYDRA a. s. (производство в Юго-Восточной Азии), как бы AEG (хотя реальный немецкий АЕG kondenzatoren уже в 2000‑х честно признавался, что делает только различные модули, но конденсаторы — уже нет, нерентабельно). Цены их предложений не чешские, и уж тем более не испанские и не немецкие. Китайские, конечно, а как иначе? Иначе это не продается… К светотехническим конденсаторам не предъявляют особых требований по качеству (если только они не должны иметь сертификат UL), поэтому в данном сегменте особенно много производителей из разных стран по всему миру.

А собственно, почему бы и не аутсорсинг? Так ведь делают многие: когда-то подобным образом поступал изготовитель силовых конденсаторов номер один в Италии — Ducatti (сегодня производство находится в Румынии, и где-то там осталась былая слава еще недавно мощного европейского предприятия), тем же путем шел EPCOS GmbH — совместное детище SIEMENS и Matsushita (логотип на изделиях SIEMENS, как бы Германия…). Сегодня его мощности находятся в Бразилии, Индии, Китае. Не хватает в этом перечне только России и Южно-Африканской Республики — и был бы БРИКС в полном составе, что вполне логично: наиболее интенсивно развивающиеся экономики перетягивают к себе и производства самых популярных брендов. Для этого, правда, нужны конкурентные преимущества: дешевая рабочая сила, доступность недорогих кредитов, терпимые налоги и безопасность ведения бизнеса…

Здесь мы плавно перешли к «импортозамещению» — когда фирма-резидент является собственником производства, которое находится за пределами страны пребывания резидента. Общеизвестно, аутсорсинг — использование внешнего производственного ресурса, то есть, говоря прямо, использование отечественными компаниями продукции, изготовленной за пределами страны. Тогда можно зарегистрироваться, например, в России и изображать «производство». И на том основании, что, мол, я же российская компания, требовать оградить и поддержать отечественного «производителя»… Кто там будет вникать, где оно произведено и кого и от чего надо защищать?!. В определенном смысле подобная компания в сравнении с обычным импортером аналогичной продукции такого же азиатского или любого другого зарубежного производителя выглядит как бы отечественным предприятием. И вроде как осуществляет-таки импортозамещение, особенно если сравнивать с обычным импортером по критериям: место регистрации главного офиса, «глубина переработки»… Может, он даже ввозит «полуфабрикат» и потом «производит» полностью «отечественное» изделие, вставляя предохранители в клеммник и наклеивая собственную этикетку. Это импортозамещение или все-таки эдакий римейк, «потемкинская деревня — 2»?

Чтобы не впасть в соблазн красивых отчетов о росте импортозамещения, обратите внимание на то, что реально изготовлено у данного производителя, не побоюсь этого слова, в этой стране…

 

О практических мерах. Кто будет контролировать условия и процессы импортозамещения

Ради возрождения отечественного производителя можно пойти на многое, примеров тому достаточно в истории промышленного развития той же Европы. Известно, как бисмарковские чиновники боролись за возрождение немецкой тяжелой промышленности и металлургии: полный запрет на импорт английской и американской продукции, пусть плохое, зато свое… И на первый взгляд кажется: именно это сейчас и нужно для поддержки российского производителя, тем более что продукция его вроде не так уж безнадежно плоха, особенно по сравнению с тем уровнем, который пришлось оберегать немецкой бюрократии в XIX веке.

Но предлагаю вспомнить кое-что другое, чтобы постараться понять, насколько сейчас можно полагаться на, так сказать, административный ресурс. Обсудить этот момент побудил призыв вернуться к плановой системе СССР в очень интересной статье «Импортозамещение: экономика, политика, идеология» [1]. В ней всесторонне анализируется состояние дел с импортозамещением, и уважаемый автор статьи, в частности, говоря о недостатках в планировании, предлагает вернуться к советской плановой системе. Конечно, новое — это хорошо забытое старое, но вот в данном случае… Давайте кое-что вспомним про ту плановую систему.

Совершим небольшой экскурс в историю становления системы управления народным хозяйством CCCР. В 1925 году в РСФСР, в практически только что созданном социалистическом плановом хозяйстве было всего четыре наркомата (говоря нынешним языком, министерства), включая, кажется, и Госплан, и планировали они всё не только в денежном, но и в натуральном выражении, то есть вплоть до уздечек, в штуках… А спустя 60 лет, в 1980‑е годы, количество министерств и ведомств приблизилось к 86. (Число единиц структуры системы управления выросло в 20 с лишним раз, а во сколько раз увеличилось количество клерков, не будем даже уточнять, Михаил Горбачев, когда затеял борьбу с бюрократией, называл цифру примерно 20 млн управленцев. Кончилась эта борьба бесславно: первая же попытка сделать более компактной разросшуюся структуру управления сельским хозяйством и объединить все отраслевые министерства в Госагропром — структура, построенная на старых принципах и, самое главное, на той же производительности управленческого труда, — была неработоспособна и обречена.) И планировали эти 86 министерств и ведомств уже только в денежном выражении, тоннах, условных банках и т. д. Не оттого ли еще развалился СССР, что администрация была уже не в состоянии точно знать, чего и сколько производило народное хозяйство, а потому не могла ни контролировать, ни управлять этим стремительно развившимся хозяйством? А если допустить, что это тоже было одной из причин снижения эффективности экономической модели СССР, то в нашем случае вопрос о структуре управления имеет самое прямое отношение: очевидно, что надо защищать российского производителя как основу суверенитета страны, но следует и хорошенько просчитать, во что обойдется такая защита, будет ли она эффективна и, главное, кто и как станет осуществлять координацию, контроль и управление процессом? Как организовать адресную помощь и для каких именно узких мест? А не получится ли при этом в каких-то случаях консервация отставания — кто это оценит? И в результате естественных попыток более точно и полно контролировать процесс не возродится ли та самая бюрократия бывшего СССР, только на новом витке развития? И, между прочим, как при этом избежать пресловутой коррупционной составляющей: вероятные гранты на внедрение новых технологий и создание собственных импортозамещающих производств будут, наверное, немалые…

Приводя пример жесткого протекционизма в Германии XIX века и разрастания управленческого аппарата в XX веке в развитых странах, в том числе в СССР, хотел бы обратить внимание, что модель управления в СССР себя исчерпала и перестала эффективно работать уже в конце 1950‑х — начале 1960‑х, что и вызвало потребность подготовки хозяйственной реформы 1965 года. Впрочем, она уперлась в вопросы собственности и в результате выродилась в попытки введения хозрасчета на отдельных предприятиях, но это не решало проблему хозяйства страны в целом. Чтобы закончить с данным вопросом: через 20 лет в старые конспекты группы А. Н. Косыгина добавили два новых слова — «перестройка» и «ускорение» — и экономика развитого социализма была безальтернативно разрушена. Хотя на тот момент уже имелись разработки и практика экономистов и управленцев не только Шанхая, но и Праги.

Очевидно, что нынешнему госаппарату, уже не способному в рамках обычной иерархической пирамиды контролировать всю экономику, приходится в основном полагаться на крупных собственников — олигархов и следить только за порядком ведения ими хозяйственной деятельности. Выглядит разумно — это теперь их собственность, предполагается, что уж они-то смогут так или иначе замотивировать свои коллективы и настроят сложный механизм функционирования своего детища. Но… наверняка многие помнят старую байку про Генри Форда, для которого специалисты разработали программу борьбы с воровством деталей с заводов. Однако, узнав стоимость реализации этой программы, Форд воскликнул: «Ну нет, уж лучше пусть воруют!» Но ведь потери не исчезли, и, скорее всего, программа постепенно оптимизировалась, и проблема решалась, не о ней речь. Разговор о том, что и заинтересованный собственник не всегда способен разобраться в проблеме, не всегда обладает достоверной и исчерпывающей информацией и может правильно просчитать и оценить их экономику и риски. А тем более если суммы издержек не кажутся ему достойными внимания («пусть воруют!»).

Не должно быть иллюзий, будто можно создать некий промышленный МЧС, который в срочном порядке решит проблемы импортозамещения, хотя планирование, разумеется, должно быть. Комплексное, основанное на серьезном анализе, а не на упрощенном поверхностном подходе «у нас импортозамещение — ставь наше…».

 

Как оно еще бывает… В чем оно, импортозамещение?

Возвращаясь к чешским примерам: ZEZ SILKO продержалось как независмое предприятие с 1989 по 2004 год, и хотя продолжало оставаться успешным, было ясно, что в условиях открытого рынка рано или поздно придется отдаться «стратегическому партнеру»… На подъеме своего развития, в момент, когда на ZEZ SILKO нацелился VISHAY (США), чехи выбрали себе в качестве «стратегического партнера» испанский CIRCUTOR. Для испанцев это было выгодное приобретение, но одновременно вынужденный аутсорсинг и сокращение собственных рабочих мест. Чехи, кстати, взяли главный приз: получили доступ к испанским заказам и дополнительный бонус (вот здесь случилось импортозамещение!) — производство дросселей. И ZEZ SILKO начал выпускать изделия, которые раньше покупали у немецкого производителя.

Все здесь логично с чешским импортозамещением: благодаря их экономической политике, которая в окружении высоких цен и зарплат в соседних странах удерживает низкие издержки, инвестиционные деньги Евросоюза как шарики ртути скатываются в чешскую «котлину». Только заводов легковых автомобилей здесь три на 10‑миллионную страну, а в радиусе 200 км от Брно их пять (с учетом словацких производителей).

То есть чехи смогли удержать свои общественно необходимые издержки на достаточно низком уровне (например, обед в заводской столовой стоит около 40 чешских крон, или 1,5 евро, — так недорого и вкусно можно пообедать, пожалуй, только на госпредприятии Беларуси), и по времени достаточно долго, и смогли сохранить свою конкурентоспособность на европейском, теперь уже можно сказать, и на мировом рынке, и добавили в свой портфель заказы, которые раньше получали другие. Притом что курс национальной валюты (чешской кроны) постоянно укреплялся, соответственно, удешевлялся импорт материалов, хотя, конечно, и уменьшались доходы в национальной валюте от экспорта. Курс евро с 45 чешских крон/евро в момент введения евро в 2000 году стабильно снижался до 25,6 кроны/евро (на сегодня — 27,2 кроны/евро, понятно, что чешский ЦБ сейчас в период общего кризиса поддерживает своих экспортеров, слегка ослабляя крону), что компенсировалось ростом производительности экономических субъектов Чехии и ростом самих продаж на экспорт.

Уже некоторое время наблюдается интересный этап — экспансия чешских конденсаторов (и не только) на китайский рынок: несмотря на распространенные мифы о качественном «заводском Китае», чешские конденсаторщики уже минимум лет 15 как «зацепились» за Тайвань, а в последние годы расширяют свое присутствие и на материковом китайском рынке — похоже, они «пересидели» тревожный для всей Европы этап низких китайских зарплат, а по параметру цена/качество выглядят на китайском рынке весьма привлекательно и нашли своих покупателей.

А что в ТС? Спрашиваю «заклятых друзей» — производителей конкурентной продукции в Казахстане: у вас же там Китай под боком, такой необъятный рынок, что-то удается туда протолкнуть? — «Да где там, у них своего такого добра навалом… Если бы мы были хотя бы дешевле» (а как они будут дешевле при такой таможне?!). Казахстанская продукция на своем рынке Таможенного Союза получается дорогая. Не за счет зарплат, в Казахстане они, разумеется, ниже, а за счет ж/д тарифов и прочих составляющих российского бизнеса. И это не первый случай, когда российский производитель оказывается дороже не только китайцев, но и канадцев, финнов, немцев… Издержки у россиян и других производителей в ТС часто выше, а производительность ниже. Отсюда и неконкурентоспособность многих отечественных предприятий, которые и держатся еще на плаву часто только из-за высокого таможенного барьера: цену товара, который пусть даже не облагается таможенной пошлиной, после прохождения таможни можно смело умножать на 1,3–1,5 (для самой приблизительной оценки). В этом коэффициенте — стоимость доставки, обязательные таможенные платежи, услуги таможенных брокеров. Кстати, сравните: в России оформление таможенной очистки любого груза обойдется не меньше 2000 евро, на чешской таможне задекларировать груз — от 300 до 500 крон, то есть 10–20 евро (как говорится, почувствуйте разницу!)… О какой вообще конкурентоспособности российского промышленного производителя в других странах можно говорить, если в условиях международного разделения труда какие-то материалы, полуфабрикаты, компоненты он получает от зарубежного поставщика? На выходе тогда обязательно получится что-то дорогое, отягощенное «ввозным налогом», с пока еще непонятными показателями качества (см. его парк технологического оборудования), которое в лучшем случае будут соответствовать тем, что делают по ту сторону таможенного барьера, но дешевле…

Не получится ли так, что с ростом реального импортозамещения увеличится доля продукции, произведенной (слава ЦБ России и его слабому рублю) на своей территории, но одновременно вобравшей в себя издержки неэффективных устаревших производств и протекционистской таможенной политики? Насколько это будет конкурентно?

Литература
  1. Рыбаков А. Импортозамещение: экономика, политика, идеология // Экономика и время. 2015. 18 мая. № 1 (822).

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *